Комиссарова Я.В. Печать субъективизма. Проблема полиграфа, вопросов по-прежнему больше, чем ответов…
Необходимость использования в борьбе с преступностью современных достижений науки и техники очевидна. Однако участники дискуссии по «проблеме полиграфа» сегодня, как и десятилетия назад, занимают диаметрально противоположные позиции (достаточно обратиться к публикациям «АГ» за 2011 год). Это связано с попытками отдельных сторонников применения полиграфа без должного обоснования придать его использованию масштаб более широкий, чем оно того заслуживает.
Психофизиологический метод «детекции лжи» с применением полиграфа является одним из инструментальных методов получения информации в ситуации межличностного общения. Опрос с использованием полиграфа (в том числе как разновидность оперативно-розыскного мероприятия «опроса», который может проводиться согласно ст. 6 Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» с применением технических средств, не наносящих ущерба жизни и здоровью людей), исследование с применением полиграфа в целях получения заключения полиграфолога (например, при отборе кадров или в ходе проверки сообщения о преступлении в порядке, определенном ст. 144 УПК РФ), производство судебной психофизиологической экспертизы с применением полиграфа (СПФЭ) представляют собой организационно-правовую форму использования специальных знаний из области полиграфологии.
Немного истории
Целесообразность применения полиграфа в постсоветском уголовном процессе в рамках психологической экспертизы была впервые достаточно полно обоснована в начале 90-х годов эстонским ученым П. Пруксом. Впоследствии такую же позицию занял видный российский криминалист Р.С. Белкин, который полагал возможным применение полиграфа в двух случаях: при проведении экспертизы и при участии специалиста-психолога в подготовке к производству следственного действия. В конце 90-х годов профессор В.А. Образцов поднял вопрос о «криминалистической полиграфологии», а в пособии для следователей, подготовленном в 1999 г. НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генпрокуратуре России, нашло отражение мнение некоторых ученых, уже тогда полагавших, что психофизиологическая экспертиза с применением полиграфа должна занять место в ряду других судебных экспертиз.
Внедрение СПФЭ в практику началось в 1996 г., когда в Институте криминалистики ФСБ России была организована подготовка экспертов-полиграфологов. В установленном для государственных судебно-экспертных учреждений порядке СПФЭ проводятся: с 2002 г. – в указанном Институте, с 2004 г. – в 111 Главном государственном центре судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Минобороны России, с 2005 г. – в Экспертно-криминалистическом центре МВД по Республике Татарстан, с 2010 г. – в Экспертно-криминалистическом управлении ФСКН России. Кроме того, такие экспертизы проводятся в нескольких негосударственных экспертных учреждениях, а также множеством частнопрактикующих специалистов-полиграфологов, что создает ряд проблем, связанных: во-первых, с низкой квалификацией отдельных «специалистов»; во-вторых, с незнанием полиграфологами основ юриспруденции, теории и практики судебной экспертизы; в-третьих, с различием в научных подходах к обоснованию методик проведения исследования.
Квалификация полиграфологов
К сожалению, сплошь и рядом полиграфологи выходят за пределы своей компетенции, отвечая на правовые вопросы (прямо указывают, что делал либо не делал подэкспертный в ходе совершения преступления, нарушая тем самым ст. 73 и 74 УПК РФ); в качестве документов, подтверждающих наличие у них специальных знаний в области полиграфологии, представляют (зачастую выдавая за документы государственного образца) разного рода «сертификаты», оформленные с явным нарушением требований ГОСТ Р 6.30-2003 «Унифицированные системы документации. Унифицированная система организационно-распорядительной документации. Требования к оформлению документов»; высокопарно заявляя, что используемые ими «методика тестирования и исследования, как и аппаратные, и программные средства соответствуют наивысшему достигнутому в данной области специальных знаний уровню, общепризнанным фактическим стандартам, которые апробированы в криминалистической и судебной практике», демонстрируют полное непонимание этих самых стандартов (и даже незнание современной литературы по полиграфологии); и т.п.
Масла в огонь подливают телевизионщики, активно снабжающие аудиторию сюжетами о «чудо-технике», с помощью которой люди, именующие себя полиграфологами, «обвиняют» и «оправдывают», «находят трупы» и «возвращают похищенное»… Авторов программ и неискушенных в юриспруденции телезрителей не смущает, что, рассказывая о своих «достижениях», новоиспеченные «вершители людских судеб» сплошь и рядом заявляют, что устанавливают «причастность», «виновность», оценивают показания участников уголовного судопроизводства, безапелляционно заявляя, что с «достоверностью 99,9 %» опутанный датчиками человек врет либо же говорит правду! Между тем, «изобличенные» такими горе-специалистами все чаще оказываются в ситуации, когда вопреки требованиям ч. 2 ст. 14 УПК РФ в ходе предварительного и судебного следствия по уголовным делам им приходится (нередко безуспешно) доказывать свою невиновность.
В экспертный центр Минобороны России регулярно поступают запросы как от адвокатов, так и от следователей на проведение рецензирования заключений полиграфологов, составленных по результатам производства психофизиологических экспертиз с применением полиграфа по уголовным делам, в целях получения заключения специалиста (в порядке ст. 80 УПК РФ) по вопросу о том, подготовлены ли предоставляемые ими заключения экспертов с учетом единого научно-методического подхода к практике проведения психофизиологических исследований и экспертиз с применением полиграфа, профессиональной подготовке и специализации полиграфологов. Одно из таких обращений побудило меня принять участие в семинаре, который в феврале с.г. прошел в помещении КА «Центральная коллегия адвокатов г. Москвы» («АГ». 2011. № 5; текст заключения эксперта-полиграфолога и рецензии на него можно найти на форуме сайта ЗАО «Группа ЭПОС» в разделе «Главный форум ® Экспертиза…Заключение…Тесты…Рецензия»). Непрофессионализм, низкий уровень проведения исследования, крайняя степень безграмотности при составлении заключения, проявленные экспертом-полиграфологом, в сочетании с готовностью следствия и суда рассматривать документ сомнительного свойства в качестве источника доказательств, вызвали возмущение адвокатов. К сожалению, в ходе семинара было больше эмоций, чем аргументированной критики…
О валидности доказательств
Конечно же, «применение полиграфа ИМЕЕТ научную основу»! Этот метод, с определенной точки зрения, даже более обоснован, чем многие широко известные биомедицинские и психологические способы диагностики (подробно о научной обоснованности применения полиграфа см. статью А.Б. Пеленицына и А.П. Сошникова в журнале «Эксперт-криминалист». 2011. № 2). За десятилетия использования полиграфа во многих странах мира было накоплено значительное количество эмпирического материала, свидетельствующего об эффективности его применения. Однако психофизиологические закономерности по своей природе принципиально отличаются от точных законов, действующих, к примеру, в области физики. Взаимосвязь между психическими и физиологическими явлениями сегодня очевидна и доказана, но в отличие от наработок в точных науках, она является не детерминированной, а вероятностной, поэтому существует большое количество теорий, с помощью которых предпринимаются попытки описать природу психофизиологических реакций, выявляемых в ходе тестирования на полиграфе. Ни одна из предложенных теорий (ни «условно-рефлекторная», ни «угрозы наказания», ни «целенаправленного тестирования памяти») в настоящее время не является общепризнанной. Но ведь эмпирически обоснованные методы, учитывая специфический характер вопросов, интересующих следствие и суд при производстве по уголовному делу, во все времена достаточно активно использовались (и продолжают использоваться) в судебно-экспертной деятельности. Здесь главное не переоценить значимость полученных с их помощью доказательств. А вот тут как раз и возникают проблемы!
Казалось бы, в условиях состязательности сторон результаты, полученные с опорой на специальные знания, всегда могут быть оспорены заинтересованной стороной и перепроверены. И не только путем проведения повторной экспертизы. Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении от 21 декабря 2010 г. № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам» прямо указал, что для оказания помощи в оценке заключения эксперта и допросе эксперта по ходатайству стороны или по инициативе суда может привлекаться специалист, который дает разъяснения в форме устных показаний или письменного заключения. Однако суды крайне неохотно идут на приобщение к материалам дела заключений специалистов, указывающих на ошибки в заключениях экспертов-полиграфологов. Даже когда речь идет о предоставлении экспертом более чем сомнительных документов, якобы подтверждающих его квалификацию (с учетом того, что согласно ст. 70 УПК РФ эксперт не может принимать участие в производстве по уголовному делу, если обнаружится его некомпетентность), судьи всеми правдами и неправдами пытаются уклониться от допроса явившегося в суд специалиста.
Но если в уголовном процессе, где непосредственность, устность и гласность являются условиями судебного разбирательства, «шансы защиты добиться признания ущербных доказательств недопустимыми сведены к минимуму» («АГ». 2011. № 9), смогут ли адвокаты, чей долг оказывать гражданам квалифицированную юридическую помощь в целях защиты их прав, свобод и интересов, помочь человеку в ситуации использования полиграфа в рамках кадрового отбора, когда результаты проверки (которые, между прочим, могут быть истинной причиной увольнения работника) не то, чтобы обжаловать, узнать практически невозможно?!!
Американский опыт не для нас?
24 декабря 2010 г. группа депутатов внесла в Государственную Думу Федерального Собрания РФ проект Федерального закона «О применении полиграфа», предусматривающий «обязательный опрос с использованием полиграфа».
Надо сказать, что попытки «протащить» этот безграмотный и по сути, и по форме документ предпринимаются давно – работа над так называемым «законом о полиграфе» кулуарно ведется на протяжении последних 10 лет. Весной 2006 г. текст законопроекта уже был предметом изучения в ряде ведомств, где получил отрицательную оценку. Кроме того, в рамках работы международного научно-практического форума «Инструментальная детекция лжи: реалии и перспективы использования в борьбе с преступностью» при поддержке Правления Ассоциации юристов России был проведен Круглый стол, в ходе которого отмечалось, что психофизиологические исследования с применением полиграфа являются разновидностью экспертных исследований, в связи с чем сама постановка вопроса о законодательной регламентации порядка их проведения некорректна («Юридический мир». 2006. № 6).
За истекшие годы проект закона мало изменился – разработчиков по-прежнему не смущает тот факт, что право призвано регулировать общественные отношения, а не использование технических средств, которые в современных условиях непрерывно усовершенствуются и заменяются принципиально новыми.
Но способен ли «обязательный опрос с применением полиграфа» (как-то видится автором законопроекта) заменить весь комплекс медицинских, психологических, психофизиологических исследований, проведение которых, по нашему глубокому убеждению, должно быть элементом (но не панацеей) в борьбе с коррупцией в рамках работы с кадрами?
Видные американские психофизиологи еще в 1970-80 гг. прошлого века высказывали серьезные опасения относительно эффективности тестирования на полиграфе при приеме граждан на работу из-за специфики метода психофизиологической детекции лжи. Так, Дж. Хэссет со ссылкой на Д. Ликкена (известного психофизиолога и полиграфолога, много лет посвятившего продуктивным изысканиям в области детекции лжи с применением полиграфа) прямо указывал, что в ситуации трудоустройства, когда лгут относительно немногие, из-за ошибок (несправедливого обвинения) может пострадать значительное число ни в чем не повинных людей (Дж. Хэссет. Введение в психофизиологию / Пер. с англ. М.: Изд-во «Мир», 1981). Итогом сомнений в допустимости применения полиграфа при подборе персонала стал «Акт о защите работников от полиграфа» (Employee Polygraph Protection Act), утвержденный Конгрессом США в 1988 г., активными сторонниками принятия которого были сенатор-демократ Эдвард Кеннеди и вышеупомянутый Дэвид Ликкен. Акт значительно ограничил возможности работодателей по использованию полиграфа в отношении кандидатов на работу и уже нанятых работников. Работодателям (за некоторыми исключениями) было запрещено предлагать кандидатам и работникам проходить тестирование на полиграфе и применять к ним меры дисциплинарного или административного воздействия в случае их отказа от такого предложения. Двадцать лет спустя в результате фундаментального анализа практически всех аспектов применения полиграфа, проведенного экспертами Комитета по исследованию научной обоснованности полиграфа, специально сформированного Национальной академией наук по заданию Правительства США, американские ученые вынуждены были констатировать, что «теоретическое обоснование применения полиграфа является весьма слабым» (The polygraph and lie detection / Committee to Review the Scientific Evidence on the Polygraph. Division of Behavioral and Social Sciences and Education. Wash.: DC: The National Academies Press, 2003).
Однако американский опыт (при том, что США – признанный лидер в области полиграфологии) не только не остудил пыл российских сторонников неоправданно широкого применения полиграфа в кадровой работе, но и был использован ими, как это ни парадоксально, в целях обоснования необходимости принятия федерального закона «О применении полиграфа»! Между тем, перспектива расширения практики применения полиграфа на этапе подбора кадров в ситуации, когда в России на концептуальном уровне не решен вопрос о критериях профессионального кадрового отбора и технологии его проведения с учетом специфики деятельности различных государственных и негосударственных органов и учреждений, вызывает серьезные опасения.
В законопроекте «результат опроса с применением полиграфа» трактуется как «письменное заключение полиграфолога о достоверности сведений, сообщенных опрашиваемым лицом, составленное на основе информации, полученной в ходе проведения опроса» (п. 13 ст. 2). Однако современная наука не позволяет за счет «регистрации параметров физиологических процессов человека в ответ на задаваемые вопросы, предъявляемые предметы или изображения» (п. 3 ст. 2), делать столь далеко ищущие выводы. Речь идет о смешении двух принципиально разных процедур – исследования, проводимого полиграфологом в пределах своей компетенции, ограниченной объемом имеющихся у него специальных знаний, в целях получения информации, имеющей значение для дела, и процедуры проверки и оценки полученных полиграфологом сведений в целях принятия юридически значимого решения. Разработчики законопроекта фактически возложили на полиграфолога функцию правовой оценки, получаемой им в ходе исследования информации, хотя тот не является субъектом правоприменения.
Полиграф в кадровой политике
В контексте изложенного хотелось бы обратить внимание адвокатов на недопустимость упрощенного толкования на практике положений ст. 35 Федерального закона от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции», согласно ч. 4 которой граждане Российской Федерации, поступающие на службу в полицию, должны проходить психофизиологические исследования, тестирование на алкогольную, наркотическую и иную токсическую зависимость в порядке, определяемом федеральным органом исполнительной власти в сфере внутренних дел. Термин «зависимость» в медицине означает патологию, т.е. болезнь. Такого рода медицинский диагноз может быть установлен в соответствии с действующим законодательством только в условиях стационара (больницы, госпиталя) врачом (как правило, врачом-наркологом), но не полиграфологом в ходе тестирования на полиграфе. Речь может идти лишь о проведении психофизиологических исследований (в том числе с применением полиграфа) в целях проверки информации сообщаемой обследуемым лицом относительно фактов немедицинского употребления/неупотребления психоактивных веществ (наркотических, токсических, злоупотребления алкоголем и т.п.).
Здесь надо подчеркнуть, что наиболее существенной проблемой является отнюдь не применение того или иного технического средства, а использование полученных с его помощью результатов. Проведение психофизиологических исследований с использованием полиграфа создает возможности для получения информации о человеке частного характера, не связанной с его профессиональными и личностными качествами, необходимыми для исполнения должностных обязанностей. Но как можно использовать полученную таким образом информацию об обследованном лице, если единого научного обоснования метод не имеет, вывод специалиста несет печать субъективизма, а механизм перепроверки полученной информации законодательно не предусмотрен?
И с научной, и с правовой точки зрения применение полиграфа в рамках работы с кадрами и в судопроизводстве имеет принципиальные отличия, которые никоим образом не могут быть устранены путем принятия отдельно взятого «закона о полиграфе». Что касается профессионального кадрового отбора, то речь, на наш взгляд, должна идти о разработке сбалансированной концепции, учитывающей специфику функционирования не только государственных органов, но и каждого из институтов гражданского общества, в процессе подготовки которой целесообразность использования в кадровой работе любого рода технических средств должна быть научно обоснована и доказана. В свою очередь, порядок использования специальных знаний в судопроизводстве также нуждается в совершенствовании. Но более всего участники процесса нуждаются в том, чтобы нормы права, закрепленные действующим законодательством, всегда использовались, соблюдались, исполнялись и применялись ГРАМОТНО.