Алексеев Л. Г.
АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ ВЗГЛЯД НА МЕТОДИКУ КОНТРОЛЬНЫХ ВОПРОСОВ
Удивительно, но американский опыт, до сих пор не дает покоя отечественным психофизиологам! Этот опыт используют практически все полиграфологи мира, пытаясь совершенствовать то, что себя исчерпало. Нет истины в последней инстанции, но давайте попытаемся прислушаться хотя бы к тому, что дает современный уровень знаний и развития техники проверка на детекторе лжи.
Дело в том, что со времен и окончания запрета на одно лишь упоминание о детекторе лжи в нашем отечестве прошло около 25 лет. Между тем, этому предшествовало целое столетие загубленной науки, идей и жизней отечественных ученых. Благодаря этому в настоящее время законодателем мод на поприще детекции лжи является американская фирма «Lafayette» с достаточно ограниченным пониманием сущности и возможностей метода психофизиологии в приложении к проблеме человекознания – той самой, насущной проблеме, с которой вынужден сталкиваться современный мир и которую способен разрешить метод психофизиологии проверка на полиграфе.
Одно лишь упоминание о Бакстере (имя, возводимое на уровень столпа психофизиологии), приводит к мысли о том, что прикладная психофизиология зиждется только на его постулатах, ориентированных на трактовку результатов психофизиологического исследования полиграф. Следует упомянуть, что его выводы справедливы не только в приложении к человеку, но и к растению как живому существу, способному «мыслить и осуществлять детекцию лжи», что может быть подтверждено с помощью биодатчиков, устанавливаемых на листерастения. По крайней мере, ранние работы этого исследователя дают почву для подобных рассуждений. Казалось бы, интересуется человек живой природой, дай бог ему успехов, может быть, что-то и выйдет.
Однако этот столб (прошу прощения за орфографическую ошибку в конце слова), не дает покоя сегодняшней интеллигенции от психофизиологии. Попытка абсолютизировать его идеи является не столько ущербной, сколько вредной для метода прикладной психофизиологии. Благодаря изощренности рассуждений, абсолютизирующих наблюдаемые им на практике явления, объяснение сути явлений, их естественной психофизиологической природы, становится просто невозможным. Его идеи становятся не столбом (как бы, шел не заметил, ударился – обошел), но тормозом в развитии теории, методов и приемов детекции лжи.
Что же заставляет с таким скепсисом относиться к этому «ученому»? Прежде всего, следует заметить, что контрольный вопрос – это изобретение не самого Бакстера, а Джона Рейда. Вопрос контрольного характера это – «вопрос, на который испытуемый даст заведомо выраженную эмоциональную реакцию тест на полиграфе. Иными словами, это вопрос, на который он вынужден дать либо ложный ответ, либо вопрос вызовет у него сомнение в истинности или точности ответа».
Удивительно то, что именно эта формулировка контрольного вопроса не создает у большинства практикующих полиграфологов сомнения в том, что на контрольный вопрос испытуемый даст заведомо выраженную реакцию. Как ни странно, Рэйд отказался от использования вопросов контрольного характера в формате используемого им теста (RI-тест). И мы надеемся, что в рамках этой статьи сможем доказать порядочность этого достойного человека, отказавшегося от своего изобретения.
Почувствовав свою слабость в том, что не смог найти вопросы контрольного характера, на которые все испытуемые реагировали одинаково выраженно, он отказался от них. Но что интересно, в формате своего вопросника Рейд использует так называемые иррелевантные вопросы, до сегодняшнего дня понимаемые как группа нейтральных вопросов. Не тут-то было! Он понял, что вопросы, в классическом понимании рассматриваемые как контрольные, должны быть ориентированы на существо расследуемого события, а значит, близки по степени психологического воздействия к релевантным вопросам и ориентированы на расследуемое событие. (Требования к составлению вопросников). Их можно отнести по времени, месту, обстоятельствам, сематической значимости от релевантных вопросов. Но остается непреложным факт, который состоит в том, что испытуемые по-разному реагируют на эти вопросы.
Одни воспринимают контрольный вопрос как практически релевантный, реагируют максимально выраженно, не оставляя времени и возможности эндокринной системе организма восстановиться до исходного уровня. Отсюда менее выраженная реакция на релевантный вопрос, следующий за контрольным.
Другие, обладая тормозным типом нервной системы, требуют эмоциональной раскачки следующим релевантным вопросом, дают реакцию на релевантный вопрос. Не угадаешь! Отсюда у Бакстера появляется набор правил, учитывающих место и силу контрольного вопроса детектор лжи. Отсюда появляется разнообразие видов контрольных вопросов (обычный, сильный и слабый контрольный вопрос, специфический, симптоматический, комплекса вины, внетематический контрольный, жертвуемый релевантный и т.д.).
Практикующие полиграфологи, не желая брать грех на душу, изобретают самые изощренные способы контроля психоэмоционального состояния испытуемого, дабы не совершить ошибки ложного обвинения (ошибка второго рода). Не менее важной проблемой для них остается и ошибка пропуска цели (ошибка первого рода) На этой почве произрастает иллюзорное представление о том, что, не обращая внимания на понимание сущности явлений, можно найти такую формулировку вопроса, которая явилась бы универсальной формой контроля эмоционального реагирования испытуемого в любой фазе тестирования. Необходимо найти такое место расположения вопроса, которое высветит реакцию испытуемого на релевантный вопрос. Того же результата можно достичь, поменяв жесткую устоявшуюся структуру вопросника, якобы улучшив качество вопросника, его валидность. Очевидный бред, или ортодоксальный американский опыт в смокинге Клива Бакстера.
Формулируя контрольный вопрос, мы априори ожидаем, что испытуемый будет эмоционально реактивен на него. Более того, уже давно резработаны формулировки контрольных вопросов на все случаи жизни, включающие самые разнообразные формы асоциального поведения и действий.
Казалось бы, не зная сути, а самое главное, не осознавая всей глубины проблемы, ставь вопросы контрольного характера, используя наработанные приемы, форматы вопросников, методики, и будь счастлив! Однако практикующих психофизиологов продолжает волновать проблема валидности их выводов. И это делает им честь, заставляя думать о том, что в жизни не все потеряно, есть порядочные люди — честные, достойные своей профессии специалисты.
Будем надеяться, что среди них, нет людей, которые, ставят целью только извлечение материальной выгоды от выполнения профессиональной деятельности. Именно этим специалистам хочется адресовать сакраментальную фразу: «Нет контрольных вопросов!». Контрольным вопрос становится не благодаря надуманной предвосхищением полиграфолога формулировке, а только в соответствии с личностными особенностями тестируемого, его мировосприятием, психологическими детерминантами его жизнедеятельности.
Удивительно, но до сих пор существуют понятия типа и силы контрольного вопроса, обсуждаются проблемы местонахождения контрольного вопроса в формате вопросника. Имеют место рассуждения о значимости релевантного вопроса в зависимости от того, стоял ли он до или после контрольного. На этом, кстати, строится вся система противодействия полиграфу. Зная, когда должен быть задан соответствующий вопрос, испытуемый эмулирует требуемую реакцию. На этот счет самый хороший формат вопросника — это его отсутствие!
Попытаемся понять, что же из себя представляет контрольный вопрос и в чем его отличие от проверочного или релевантного? Заверяю Вас, между ними нет разницы. Оба эти вопроса одинаковой значимости. Оба вопроса — вопросы социальной оценки личности. Только оба они, адресованные невиновному испытуемому, вызывают у него желание показать себя как социально ориентированную — воспитанную личность, соответствующую требованиям и нормам социальной среды окружения, личность, которая не видит за собой вины. А потому реагирует на значимость вопроса его социальной оценки, т.е. на контрольный вопрос.
Второй, чувствуя вину, реагирует на проверочный вопрос, который вызывает у него чувство самосохранения в виде избежания угрозы наказания за совершенное им действие асоциальной направленности.
Казалось бы, все ясно и очевидно. Многие говорят: « А что тут нового?» Да, ничего!
Важно только понять, что один вопрос контрольного характера — вопрос общесоциальной оценки качеств личности. Другой неизбежно привязывает виновного к ситуации расследования и как результат — попытку скрыге истину. Отсюда — ложь, эмоциональная реакция, вызванная чувством самосохранения во имя себя единственного и дорогого, попытка достичь своей цели: скрыть
истину, быть признанным социальной средой, сохранить возможность продолжения своей социально-ролевой функции, часто не в интересах самой социальной среды.
Итак, мы установили, что два вопроса: контрольный и релевантный — это вопросы одного характера, — вопросы социальной оценки личности. Разница их лишь в том, что один — вопрос общесоциальной оценки, другой — той же самой направленности, однако привязанный к конкретной ситуации.
Выводы:
- Контрольные и релевантные вопросы, это — вопросы социальной оценки личности.
- Контрольные вопросы — вопросы общесоциального плана, проверочные — привязаны к ситуации расследования.
- В случае невиновного испытуемого, производной его желания показать себя с лучшей стороны являются его реакции на вопросы общесоциальной оценки.
- В случае виновного испытуемого превалирует желание скрыть истину в целях самосохранения, что продуцирует его реакции на проверочные вопросы.
Что же из этого следует? Казалось бы, все банально! Все в рамках традиционных представлений о роли контрольных вопросов в соответствии с ортодоксальным опытом американской школы.
Закроем глаза на тот факт, что контрольный вопрос, согласно этому опыту, должен формулироваться на тему расследуемого события; на то, что зачастую именно это требование приводит к эффекту трансформации контрольного вопроса в релевантный и множеству условностей в обработке результатов тестирования.
Попытки построить валидный и надежный формат вопросника вед^т к спекуляциям на тему о месте контрольного вопроса, силе его психологического воздействия, целевом назначении (комплекс вины, внетематический, жертвуемый и т.д.). При этом мы за деревьями леса не видим, забывая самое главное: что все вопросы, адресуемые испытуемому, априорно имеют одинаковую значимость для испытуемого, все они в ситуации детекции лжи нацелены на выяснение его социальной надежности. А вот как он прореагирует на них, зависит только от него.
Не бывает вопросов, одинаково значимых для всей популяции людей, что обусловлено множеством причин: различием ценностных ориентаций разных социальных групп, религиозными и этническими особенностями, профессиональной принадлежностью, возрастными различиями и т.д. Но, самое главное, индивидуальными различиями: типом нервной системы, психической организацией, индивидуальным опытом, уровнем интеллекта и многим другим.
Можно ли в этих условиях предвосхитить реакцию испытуемого на вопрос? Можно ли заранее предсказать значимость вопроса для испытуемого и, соответственно, получить достоверный результат тестирования, основанный на сравнении выраженности реакций на контрольный и проверочный вопросы?
Каким образом, учитывая сказанное, разрешить возникшее противоречие: необходимость сравнения силы реакции на проверочный вопрос с чем-то аморфным, неопределенным, согласно ортодоксальному опыту, определяемым как контрольный вопрос?
Нужно искать что-то общее, филогенетически обусловленное, свойственное всем людям, независимо от их социального положения, опыта, особенностей психофизиологической организации. Оказывается, это нечто есть! Это действующее постоянно, в том числе и на подсознательном уровне, чувство самосохранения, работающее у человека постоянно в состоянии активного бодрствования и даже в определенные периоды сна (фаза быстрого сна).
Нам свойственно, с завидным постоянством сканировать окружающую среду с позиций возможных последствий влияния таковой на наше внутреннее состояние, наше здоровье, наш внутренний мир, наши цели, которые мы ставим, на возможность их достижения и т.д., в конечном счете, на личность каждого из нас.
Просыпаясь и выходя на улицу, в связи с необходимостью добраться до места работы, мы стараемся обойти ситуации, угрожающие нам неопределенностью. Избегаем конфликтов на улице. Предпринимаем усилия, чтобы выбраться из толпы, которая нам представляется стихийным и непредсказуемым фактором, способным ввергнуть нас в обстоятельства, не контролируемые нами. Встречая сослуживцев, мы воспринимаем сообщаемую ими информацию, которую нам непременно надо проверить, чтобы иметь возможность корректировать свои действия в реальной обстановке нашей профессиональной деятельности, и т.д.
Все это говорит о том, что чувство самосохранения или постоянство деятельности функции внимания, обеспечивающее наши адекватные действия в урловиях окружающей нас среды, ни на секунду не оставляет нас. Мы вынуждены адаптироваться к постоянно меняющейся обстановке, это функция, свойственная живому организму, обеспечивающая ему существование в этом непредсказуемом современном мире.
Попробуем задать вопрос: на чем фокусировано внимание человека, оказавшегося в ситуации тестирования? Особо не теоретизируя, можно уверенно утверждать, что процесс адаптации неизбежно заставит его сосредоточить внимание на содержании вопросов, задаваемых полиграфологом. Не вызывает сомнения и тот факт, что сознанием можно манипулировать, а, следовательно, фокус внимания испытуемого может быть смещен на содержание того или иного вопроса. Это может быть достигнуто предтестовой установкой, формулировкой вопроса, в равной мере изменением интонации при задании вопроса, включением эмоционально окрашенного слова, изменением места логического ударения, вплоть до умышленных ошибок при произнесении вопроса. Однако такие приемы ближе к методическим изыскам профессии полиграфолога.
Значит ли это, что внимание, являющееся необходимым атрибутом тестирования, у испытуемого отключено и его необходимо активировать?
Здоровый мозг и его функция внимания в состоянии активной фазы бодрствования — два абсолютно очевидных и необходимых фактора, обеспечивающих смысл и содержание деятельности полиграфолога. При тестировании ему нет необходимости их активизировать, поскольку адаптационный процесс требует непременного наличия того и другого независимо от желания полиграфолога, если только тот не ставит задачу манипуляции сознанием испытуемого. В большинстве случаев такая задача не ставится, хотя в оперативной практике может быть поставлена в целях достижения результата.
Иными словами, постоянно функционирующий механизм адаптации личности, находящейся в состоянии здорового активного бодрствования, предполагает в ситуации тестирования наличие у испытуемого доминирующего мотива самосохранения. Ситуация тестирования не требует от испытуемого каких-либо сложных физических действий и связанных с их выполнением мыслительных процессов. Речь идет о действии вербального стимула и процессе адаптации тестируемого в ходе психофизиологического тестирования на психологическом уровне, требующего включения высших звеньев нейропсихической регуляции, когнитивных, ассоциативных процессов, реминисценций памяти и многих других функций мозга.
Процедура объективной регистрации эмоций, в отличие от обыденной жизни, когда человек в общении может своим поведением не только скрыть эмоции, но и ввести оппонента в заблуждение, несет» в себе элемент неотвратимости и реальную опасность, поскольку уровень квалификации эксперта испытуемому неизвестен и возможность ошибок не исключена. За этим кроется потенциальная угроза изменения социального статуса испытуемого, его социальной роли в ближнем окружении, возможно, успешности деятельности в плане достижения ближних и дальних целей.
На этапе психофизиологического тестирования, объективной регистрации и оценки эмоционального состояния, субъекту преимущественно свойственен мотив самосохранения, мотив избежания социальных последствий, вызываемых результатами тестирования. Однако для невиновного испытуемого он представлен в виде мотива избежания последствий, связанных с оценкой его социальных ориентаций; для виновного — связанных с выясняемым обстоятельством, причастностью к совершению им деяния криминальной направленности. По содержанию это один и тот же мотив, но имеющий разную ситуационную направленность. С известными допущениями первый можно для краткости назвать мотивом избежания негативной социальной оценки, второй избежания угрозы наказания. Мотиву избежания социальной оценки в психофизиологическом исследовании соответствуют так называемые контрольные вопросы, мотиву избежания наказания — проверочные.
Конечная цель п/ф тестирования состоит в сравнении по выраженности, т.е. выяснении доминирующей роли одного из двух мотивов; избежания негативной социальной оценки либо угрозы наказания. Преобладание первого говорит о невиновности испытуемого, преобладание второго — о его вине.
Казалось бы, признавая актуальность обсуждения проблемы контрольного вопроса, их необходимости и неизбежного присутствия в формате вопросника, мы возвращаемся к проверенному ортодоксальному опыту. Ради чего ломать копья? Дело в том, что мы, во-первых, по-иному воспринимаем смысл и содержание контрольного вопроса, во-вторых, мы отказываемся от идеи заведомой значимости контрольного вопроса. В-третьих, мы ставим целью уйти от представления о том, что контрольный вопрос, включаемый в вопросник, должен быть непременно ориентирован на тему расследуемого события. Нет оснований для вывода о том, что в ситуации расследования факта хищения в качестве контроля можно использовать вопросы на тему о сексе. Вполне очевидная истина, известная самому неискушенному специалисту, такова: разные по силе психологического воздействия стимулы недопустимо включать в один и тот же вопросник — неизбежен ошибочный вывод. Мы говорим, разумеется, о взвешенных по силе психологического воздействия вопросах. Если учесть известный факт: «язык — страшнее пистолета», можно представить себе стимулы в виде вопроса или утверждения, которые вызовут у испытуемого не только заведомо выраженную реакцию, но и гнев, стремление к отказу от процедуры тестирования. Мы, безусловно, не обсуждаем стимулы подобного содержания.
Но тогда о чем идет речь, если это не классический контрольный вопрос? В том-то и дело, что классический вопрос, это — всего лишь весьма ограниченный пласт возможных контрольных вопросов, которые могут быть включены в формат вопросников методики контрольных вопросов. К такому выводу приводит многолетний (не менее 10 лет) опыт использования в качестве контрольных вопросы оценки личности из психологического теста акцентуаций (тест Леонгарда).
Оказывается, такой подход позволяет легко отличить социально ориентированную личность от человека, которому свойственны отклонения от социальных норм поведения. Достаточно убедиться, что выраженность реакций на вопросы оценки личности превышает таковую на вопросы, связанные с различными видами асоциальных проявлений. Введение вопросов оценки личности в структуру скринингового вопросника существенно сокращает время тестирования социально ориентированной личности, количество предъявлений вопросника, благодаря такому приему, может быть сокращено до одного. Иное дело, когда на фоне вопросов оценки личности возникают реакции на вопросы асоциальных проявлений. Тогда неизбежно возникает необходимость набора статистики реакций, вопросник предъявляется несколько раз, вопросы формулируются под разными углами зрения.