Коровин В.В. Соотношение психологического и технического в вопросе о достоверности результатов детекции лжи
Моя карьера психофизиолога началась 23 года назад в системе Комитета Государственной Безопасности тогда еще Советского Союза. Практический опыт насчитывает около 5 тыс. тестирований по самым разнообразным задачам. С 1995 года я использую этот метод в интересах частных, коммерческих структур. Накопленный практический опыт позволяет мне уверенно и ответственно говорить о большой эффективности метода ПФДЛ в системе обеспечении кадровой безопасности и проведении криминальных расследований. В то же время я наблюдаю некоторые процессы, которые не могут не настораживать профессионалов и не вызывать их озабоченность.
Тема, которую я хочу сегодня затронуть в своем выступлении, представляется мне чрезвычайно актуальной в связи с тотальной компьютеризацией процедуры ПФДЛ. В связи с чем, остро встает вопрос о роли специалиста и прибора в получении конечных результатов тестирования.
Тема настолько обширна, что в рамках короткого сообщения ее невозможно раскрыть полностью. Поэтому я хотел бы в своем выступлении только обозначить проблему, обратить на нее внимание и, прежде всего внимание разработчиков полиграфов, начинающих специалистов и тех, кто проводит обучение этих специалистов.
Ряд ситуаций, с которыми мне пришлось столкнуться в последнее время позволяют утверждать, что нередко при обучении, которое проводят сами разработчики приборов, основной акцент делается на освоении навыков работы с компьютером, т.е. речь идет о сугубо прагматичном, формальном подходе к процедуре ДЛ.
В связи с этим у начинающих полиграфологов формируется установка на слепую веру в результаты, получаемые с помощью используемых ими программных продуктов. В силу этого они либо плохо понимают место специалиста в системе оператор-полиграф, либо вообще не придают этому значение.
Это, вероятно, происходит от того, что некоторые разработчики программ искренне убеждены, что их приборы действительно, сами по себе являются детекторами лжи.
А ведь до настоящего момента нет точного представления о том, чем же мы в действительности занимаемся – ДЛ (детекцией лжи) или ДП (детекцией правды) или еще чем-то другим. В связи с этим я хотел бы поделиться с вами своими соображениями по этому поводу.
Давайте попробуем определиться с тем, что же такое ПФДЛ вообще и, что такое ложь в частности? Ученые утверждают, что речь, т.е. 2-ая сигнальная система (2СС) начала формироваться примерно 200 тыс. лет назад и примерно 40-50 тыс. лет назад она сформировалась окончательно. Благодаря ей люди получили возможность расширять свои знания опосредованно, т.е. за счет передачи информации от одного к другому через 2СС.
Можно утверждать, что ложь поселилась на планете именно с момента завершения формирования.
Так, что же такое ложь? Прежде чем ответить на этот вопрос позвольте напомнить вам формулировку психофизиологического феномена, который на наш взгляд лежит в основе ПФДЛ Подчеркиваю – психофизиологического феномена, а не феномена ДЛ. Ее автором является Холодный Ю.И. Звучит она следующим образом.
— внешние стимулы (вопросы, предметы, изображения), несущие в себе информацию о запечатленном в памяти опрашиваемого лица событии и представляющем для него высокую значимость (ситуационная значимость), устойчиво, т.е. от предъявления к предъявлению, вызывают физиологические реакции, превышающие по своей выраженности реакции на аналогичные, но представляющие для него меньшую значимость стимулы.
Теперь обратимся к классикам – согласно определению Ожегова, ложь — это намеренное искажение истины (синонимы – неправда, измышление, дезинформация, обман), т.е. солгать, обмануть – значит намеренно исказить истину и тем самым ввести в заблуждение. Итак, ложь есть намеренное искажение истины. Давайте определимся, что для нас, в нашей практике есть истина?
Можно предложить следующую формулировку (подчеркиваю речь идет только о практике ПФДЛ). Истина — это отсутствие или наличие в памяти у проверяемого некой интересующей нас информации, и таким образом, наша задача сводится к тому, чтобы определить владеет ли обследуемой этой информацией или нет. Казалось бы, при наличии прибора, который является Детектором Лжи, задача предельно проста -задавай вопросы — знаешь это, знаешь то и по реакциям суди причастен или не причастен. Но все мы знаем, что это не так. Предположим человек знает, но возникает вопрос — он это знает, потому, что сам делал или потому, что видел, слышал, ощущал и т.п.
Могу ли я знать что-то, не делая этого? Благодаря 2йСС — да, поскольку я могу получать информацию опосредованно, но могу ли я совершить что-то (находясь в неизмененном состоянии сознания) и не знать об этом – скорее всего нет. Т.О. мишенью для используемых нами стимулов является память обследуемого, а истиной – однозначное совершение или не совершение объектом тестирования некоторых действия и, в случаи их совершения, закрепленная в его памяти информация об этих действиях.
Теперь давайте разберемся, является ли современный полиграф действительно детектором лжи? Как мы определили сообщаемая информация становится ложью, когда намеренно искажается или скрывается. Каким же образом наш обследуемый может искажать или скрывать, имеющуюся у него информацию? Словом, Своим вербальным ответом! Но ведь мы регистрируем только неспецифические вегетативные реакции
Проведем мысленный эксперимент. Не давая никаких инструкций, просто попросим нашего добровольца сидеть спокойно и молча слушать то что ему называют, и предъявим ему ряд слов, среди которых одно будет нецензурным. Весьма вероятно, что на нецензурное слово он даст максимально выраженную реакцию и прибор ее зафиксирует. Но испытуемый по условиям эксперимента молчал в ответ на называемые нами слова.
Теперь предъявим ему еще один ряд нейтральных слов среди которых будет вопрос Вас зовут ______________ и попросим испытуемого на все слова и в том числе на вопрос отвечать ДА. И опять высока вероятность, что на вопрос о собственном имени он покажет максимально высокую реакцию. Но ведь здесь не было искажения информации, т.е. не было лжи. В этих 2-х примерах какой бы полиграф мы не использовали он является только регистратором, а не ДЛ.
Проведем еще один эксперимент. Представьте себе, что к вам на обследование пришел человек, о котором известно, что он наркоман. Сделаем еще одно допущение — специалист просто, ничего ему не объясняя, крепит датчики (т.е. выполняете функцию лаборанта) и просит молча слушать то, что он будет называть, например, такой ряд — сигарета, трубка, койка, наркотики, витамины. На слово наркотики испытуемый показал наиболее выраженную реакцию и полиграф ее четко зафиксировал. Мы радостно потираем руки – прибор подтвердил априори известный факт – пристрастие к наркотикам. Но ведь и здесь никакого искажения истины здесь не было, наш испытуемый молчал!
Отсюда следует важнейший вывод – в 2-х звеньевой схеме – полиграф-обследуемый никакой ДЛ не происходит и стало быть сам по себе полиграф никаким детектором лжи не является!
По моему глубокому убеждению, эта процедура может стать действительно детекцией лжи только лишь в том случае, если мы введем в нашу схему еще один элемент — самого специалиста-полиграфолога. Но я не даром сказал может стать, а может и не стать. Давайте несколько изменим условие предыдущего эксперимента — мы не знаем об этом человеке употребляет он наркотики или нет (т.е. находимся в ситуации реального тестирования, например, скрининга при приеме на работу). Даем ему, тот же самый ряд стимулов. И получаем выраженную реакцию на слово наркотики. А теперь), можем ли мы уверенно утверждать, что этот человек является наркоманом? Однозначно – нет! Почему? Потому, что по условиям нашего эксперимента специалист выполнял только функцию лаборанта! И как лаборант он может только утверждать, что слово наркотики представляет для нашего обследуемого большую значимость, чем другие, предъявленные ему стимулы. Стало быть, просто формальное включение в эту схему оператора полиграфа (т.е. человека осуществляющего чисто техническое обслуживание прибора) так же недостаточно, что бы данная процедура превратилась в детекцию лжи (или правды).
Однажды я столкнулся с работой такого оператора полиграфа — начинающего специалиста, которого меня попросили проконсультировать. Цель консультации – научить его некоторым приемам получения признательных показаний. Он провел обследование и получил по компьютерному анализу достоверный, как он считал, результат свидетельствующий о причастности.
Обратите внимание – он был уверен в полученных результатах, и задачка сводилась только к одному – красиво завершить работу получением признательных показаний. Я уже было начал давать ему какие-то советы и попросил показать мне реактограммы. Его вывод строился на результатах анализа в первую очередь КГР, но оказалось, что во время работы этот канал был неисправен и на реактограммме вместо КГР зафиксировалась относительно правильная синусоида, изменения которой практически никак не были связаны со стимулами. Когда я обратил на это его внимание, он сначала мне не поверил, а потом очень огорчился, т.к. отчетливо возникла необходимость повторного тестирования. Повторная проверка на исправном приборе показала, что данный человек абсолютно не причастен к расследуемому событию.
Другой практикующий оператор абсолютно не понимал, зачем нужна предварительная беседа, почему я трачу на нее 2/3 времени от всей процедуры тестирования, а главное он был убежден, что в случае получения результатов компьютерного анализа, свидетельствующего о причастности, постыспытательное собеседование вообще не нужно. Ведь прибор все показал и этого более чем достаточно (соотнесите его убеждение с первым случаем).
Третий был убежден в том, что, получив высшее медицинское образование ему, для работы полиграфологом, никакого дополнительного обучения проходить не нужно, достаточно изучить инструкцию по эксплуатации полиграфа. И это убеждение сформировали у него разработчики прибора. Отсюда возникает серьезнейшая проблема качества подготовки специалиста. Те кто проводит такую подготовку должны четко представлять себе соотношение вкладов человеческого и технического факторов в достоверность результатов ДЛ. А это соотношение на сегодняшний день, до тех пор, пока не будут найдены специфические физиологические признаки лжи и не будут разработаны устройства надежно их идентифицирующие, примерно 3 к 1 в пользу человеческого фактора.
Т.е. на сегодняшний день мы вправе говорить о процедуре ПФДЛ только в том случае, если в схему полиграф — обследуемый включен не просто оператор, а специалист высочайшего уровня, который не только знает, как работает прибор и как нужно одевать датчики, но и, обладает практическими навыками и глубокими знаниями в самых различных областях такой собирательной науки как человековедение.
Кстати о навыках, у многих начинающих специалистов, после того как они прошли курс обучения, возникает иллюзия умения. Но нельзя же прочитав пособие по вождению автомобиля, без практической отработки навыков вождения и доведения их до автоматизма, считать себя хорошим водителем. А некоторые считают, что в ПФДЛ это возможно. По этому поводу я всегда с огромным удовольствием цитирую молодым полиграфологом фразу, услышанную когда-то давно от Васильева — я могу научить вас за неделю работать на приборе, но учиться работать в этой области Вы будете всю жизнь.
Теперь несколько слов о самих компьютерных программах, используемых в современной практике ДЛ. На мой взгляд какого-то принципиального различия в достоверности получаемых с их помощью результатов в них нет, но в чем мне видится недостаток наших компьютерных полиграфов.
В отличие от американских они не защищены от произвольного обращения со стандартами используемых методик неопытным или неквалифицированным оператором. Это не хорошо и не плохо, но это делает их исключительно профессиональными приборами. Поясню это на таком сравнении. Например, компьютерный полиграф фирмы Лафаэт не позволяет провести обработку и получить какой-либо результат если не выполнены все требования методики (регистрация не менее 3-х физиологических показателей, не менее чем 3-х разовое предъявление опросника, высокое качество регистрируемых сигналов, соблюдение стандартов опросников и т.п.). Но даже в этом случае специалист, работающий на этом приборе проходит в США очень серьезное и глубокое обучение, включающее в себя основы физиологии, патфизиологии, психологии, медицины, навыки ведения следствия и допроса и т.п.
Наши же приборы мало критичны к практически любым действиям полиграфолога, они обрабатывают все, включая и шумовые реакции, и артефакты, они не критичны к качеству регистрируемых сигналов и уж тем более к произвольному манипулированию оператором систем установки различных параметров (например, усиления сигнала). Т.е. работа на таких приборах требует высочайшего уровня профессионализма, а они (из коммерческих соображений) мало того, что вручаются неопытным операторам, но при всем при этом начинающему специалисту говорят – одень датчики и задай вопросы, а дальше машина за тебя все сделает сама ты только считывай цифры. Такой подход чрезвычайно опасен и в конечном итоге может привести к полной дискредитации метода в глазах общества.
Как положительный пример отношения к этой проблеме хотел бы сказать несколько добрых слов в адрес разработчиков полиграфа марки ДЕЛЬТА производства компании НОВО. Здесь технические специалисты работают в тесном контакте с опытными психофизиологами практиками, биологами, врачами, психологами. В самом алгоритме, который они используют, заложены большие возможности по его совершенствованию. По сравнению с предыдущими моделями дизайн Дельты прост и удобен с точки зрения эргономики.
В нем поставлена хорошая защита от различного рода помех и артефактов, но главное, на мой взгляд, состоит в том, что заложенный в программу алгоритм обработки получаемых реакций близок к принципам экспертного анализа высококлассного полиграфолога. По своему опыту знаю, что НОВО очень трепетно относится к тому, кто будет работать на приобретаемом у них полиграфе и каков уровень подготовки этого специалиста.
В заключении хочу еще раз подчеркнуть, что на сегодняшний день проблема практического применения ДЛ сводиться прежде всего к выработки жестких стандартов отбора кандидатов, желающих стать полиграфологами (ибо, как и в любой другой профессиональной деятельности не каждый способен стать специалистом) и их обучения. В нашей профессии не может быть посредственных и хороших. Полиграфолог может быть только высококлассным профессионалом. В противном случае человек не должен заниматься этой деятельностью.